"Кошмар", Гэв Торп [перевод]

Джошуа спал. Он знал это, потому что чётко помнил, как лёг спать, укутавшись в тонкое драное одеяло, в пустыне, служившей ему теперь домом. Во сне он стоял на сырой опушке, где было сумрачно и мерзко пахло перегноем. Листья на тонких корявых ветках были пожухлые и безжизненные. Над головой под порывами ветра шелестели листья, а сквозь кроны деревьев пробивались тусклые лучи незнакомой луны.

Оглядевшись, Джошуа увидел, что опушку со всех сторон окружали склоны, и только с одной стороны был вход в какую-то пещеру, вырезанный в виде огромной пасти, в которой клыками служили зазубренные сталактиты. Чуть выше входа на юношу глядели тёмные провалы, похожие на глазницы.

— Приветствую, мой юный друг.

Голос в голове Джошуа скорее ощущался, чем был слышен. Он хорошо был знаком с Голосом, который много раз говорил с ним в последние годы. Сперва юноша боялся Голоса, но постепенно ощущение угрозы ушло, несмотря на странные темы, поднимаемые Голосом. Однако Голос впервые заговорил с ним во сне, и он был сильнее, как-то громче, чем обычно.

— Что происходит? — спросил Джошуа тоже не вслух, а в мыслях.

— Ты спишь, вот и всё. Здесь ничто не может тебе навредить. Не нужно бояться, — ответил Голос.

— А почему ты тоже здесь? Ты раньше не говорил со мной, пока я спал. Почему ты до сих пор не говорил со мной во сне? — Джошуа не боялся. Голос был мягким и успокаивающим.

— Раньше ты не впускал меня в свои сны. До сих пор ты мне не верил. Теперь ты понял, что я твой друг, и я могу говорить с тобой где угодно. Ты сам впустил меня в свой сон, Джошуа.

— Что это за место? Оно настоящее или снится мне? — спросил Джошуа, сам не зная, зачем, потому что он и так понимал, что спит. На всём пустынном Ша‘уле не было места с такой пышной растительностью, кроме, разве что, садов имперского командующего Ри.

— Этого места не существует, я помог тебе его создать. Мы с тобой отправимся в приключение. Помнишь, когда ты был ребёнком, ты представлял себе разные приключения? Ты убивал пылающим мечом врагов Императора, демонов и чудовищ.

— Да, я помню свои мечты. Но тогда я был ребёнком, а теперь мне пятнадцать, я уже вырос из детских сказок, — возразил Джошуа.

— Нельзя вырасти из сказки, Джошуа. В этом месте ты герой. Люди будут рады тебе, даже будут любить тебя. Не то что в реальности, где тебя сторонятся, где тебя изгнали из деревни твои же друзья и родные. Здесь никто не будет ненавидеть и презирать тебя за то, кто ты такой.

Голос был очень убедителен. Он знал о Джошуа всё: детство, мысли, чувства. После того, как Джошуа сбежал от разъярённой толпы своих же родственников и друзей и остался в одиночестве, Голос стал его товарищем, успокаивающим дурные мысли одним своим присутствием. Голос всегда знал, что сказать, чтобы Джошуа стало не так одиноко. Он многое рассказал о дарованных ему талантах, которые невежественные крестьяне в деревне назвали ведьмовством.

Голос всё объяснил. Он поведал Джошуа, что другие люди завидовали его дару и из-за этого злились на юношу. Он научил его тренировать этот дар, чтобы тот находился под контролем, а не овладевал Джошуа. Иногда он просил его что-нибудь сделать, что-нибудь мерзкое, но Джошуа всегда отказывался, и Голос никогда не злился, не кричал и не жаловался. Он был для Джошуа как отец с тех самых пор, как его настоящий отец рассказал о нём проповеднику и Джошуа пришлось сбежать, чтобы не попасть на костёр.

— Идём, Джошуа, в мир, где ты герой. Тебя ждёт приключение.

Как только Джошуа шагнул к зловещему входу в пещеру, будто из ниоткуда выросли две странных фигуры, преградившие ему путь. Эти существа были сгорбленными и уродливыми. Из впалых глазниц на него посверкивали бледные глаза без век. Одна из тварей открыла пасть, обнажив ряд острых, как иглы, зубов, но донеслось оттуда только неразборчивое бормотание и шипение.

— Они загородили мне проход, — безмолвно сообщил Джошуа Голосу.

— Придётся с ними разобраться, Джошуа.

— Но как с ними сражаться? У меня нет ни оружия, ни доспехов, — ответил Джошуа. На сердце у него было тяжело: он знал, что скажет Голос.

— Во сне ты можешь создавать оружие. Твоё оружие — твой разум, так используй его!

Джошуа уставился на свои руки, представляя в них длинный меч. Словно по команде, ему на ладони лёг удобный металлический фальшион с полупрозрачным клинком, светящимся неземной голубизной.

— Вот видишь! — воскликнул Голос. — В этом мире ты могущественен, Джошуа. Здесь властвуешь ты. А теперь убей их!

Джошуа помедлил. Демоны шарахнулись от святого пламени меча, испуская паническое бульканье.

«Это мерзкие твари», подумал Джошуа. «Здесь властвую я». Глубоко вздохнув, он решительно шагнул вперёд. Один из демонов бросился на него, и он машинально отреагировал. Клинок со свистом рассёк воздух. Не замедлившись, он рассёк вытянутую руку нападающего демона, взвывшего от боли. Следующий удар разрубил демона от плеча до паха. Вторая тварь бросилась бежать, ковыляя на кривых лапах, но Джошуа был быстрее и легко догнал улепётывающего врага. Одним ударом снеся голову демона с плеч, юноша с омерзением смотрел на то, как по земле растекается тёмная кровь, пропитывая мёртвые листья, шипящие под воздействием едкой жидкости.

— Славно, очень славно, — поздравил его Голос. — Ты уничтожил своих врагов. Теперь войди в пещеру, твоя цель там.

Бросив последний взгляд на смрадную опушку, Джошуа прошёл между клыками-сталактитами и углубился во тьму пещеры.

Внутри пещера выглядела как петляющий, уходящий вниз туннель, от которого в разные стороны уходили меньшие ответвления. Под руководством Голоса Джошуа быстро пробирался по земным недрам. Он даже вроде бы не шёл, а скорее летел, резво минуя хитросплетения проходов. На очередной развилке ему навстречу выбежала ещё одна группа демонов, таких же уродливых и отвратительных, как и предыдущие. В руках у них были палочки и посохи, из которых они метали в Джошуа белые молнии. Пока молнии били в стены вокруг, юноша заскочил обратно в ответвление коридора. Мыслью он сотворил для себя щит. С его рук стекала могучая энергия, создававшая вокруг него облако из звёздочек. Вновь ступив в главный туннель, Джошуа пошёл навстречу демонам. Их молнии бессильно отскакивали от мысленного щита, но тварей становилось всё больше и больше.

— Уничтожь их! Они не должны тебя остановить!

Джошуа вытянул руки и сосредоточился. Вокруг его кистей загорелось ослепительное лиловое пламя, и он швырнул в своих врагов шары магического огня. Они разорвались в тоннеле, пожрав нескольких демонов и испепелив их в мгновение ока; в воздухе остались лишь облачка пепла. Джошуа принялся кидаться огненными шарами, уничтожая нападавших на него демонов, чьи молнии всё так же не причиняли ему вреда. Джошуа охватила эйфория — его было не остановить. Под его ударами падало всё больше и больше демонов. Вскоре все они были мертвы, и никто не выбежал на замену павшим. Воняло горелым мясом. Увидев разбросанные по полу обгоревшие трупы, Джошуа вдруг почувствовал глубокую печаль. Он застыл на месте.

— Я был им не по силам, правда? — спросил он у Голоса.

— Разумеется. Не жалей их! Ничтожные твари существуют лишь для того, чтобы служить. Если они противятся нашей цели, они бесполезны. Их уничтожение было милосердием, поскольку они отклонились от пути служения. Они — ничто.

Джошуа не понравились слова Голоса. Не в первый раз уже тот говорил об уничтожении «ничтожных тварей». Часто Голос казался ему бессердечным и чёрствым.

Голос словно бы уловил его мысли.

— Разве твои же сородичи не попыталась тебя убить? Разве их остановили твои мольбы о пощаде? Разве они попытались понять тебя, поверить в твою невиновность? Нет, нет и нет. Они хотели убить тебя за то, чем ты им казался из-за их невежественного страха и презрения. Это они загнали тебя в пустоши, обрекли тебя на одинокое и несчастное существование. Если бы не я, ты бы погиб там, будучи молодым, слабым и уязвимым. Но я защитил тебя, выпестовал тебя. Они недостойны твоей милости, они заслуживают смерти!

— Но это ведь были демоны, а не люди, так? — поинтересовался Джошуа, обеспокоенный отповедью Голоса.

— Конечно, конечно. Это всё сон, Джошуа. Ничто здесь не реально.

Джошуа помедлил, раздумывая о последних словах Голоса. Он говорил быстро, будто пытаясь скрыть ошибку, злясь на себя за просчёт. У юноши начала зарождаться какая-то мысль, но, прежде чем ему удалось как следует всё обдумать, Голос уже принялся настойчиво его поторапливать. Джошуа бросил попытки понять мотивы Голоса и пошёл под его руководством дальше по запутанному лабиринту туннелей.

Вскоре Джошуа вновь пришлось остановиться. Впереди узкий наклонный проход преграждала массивная железная решётка. Он подошёл к ней и бессильно оглядел прутья толщиной с его руку.

— Куда ты меня завёл?! — пожаловался Джошуа Голосу.

— Куда надо! Ты должен мне верить. Это не преграда. Просто выломай её и иди дальше.

— Как же, «выломай»!— возмутился Джошуа. — Даже силач эту решётку с места не сдвинет, а я слаб и немощен.

— Ты меня слушаешь, Джошуа, но не слышишь! Тебе говорили, что ты слаб, но ты-то знаешь, что силён. Ты сильнее любого взрослого. Слушай меня, а не сомнения, посеянные в тебе кретинами, не понимающими тебя. Кому ты поверишь? Крестьянам, ковыряющимся в пыли и грязи днями напролёт, или мне, уже показавшему тебе столь многое, научившему тебя столь многому?

«Наверное, он прав», всё ещё неуверенно подумал Джошуа. Он схватился за прутья и потянул со всей своей не шибко великой силы. Те не сдвинулись ни на миллиметр. Тяжело дыша и обливаясь потом, Джошуа отступил на шаг.

— Говорил же! Мне не хватает силы, — воскликнул он.

— Прекрати ныть, Джошуа. Ты прямо как жалкий проповедник, который вещает об ужасах мира и при этом носа не кажет за пределами церкви. Гни прутья разумом, а не телом. Вот где твоя сила, твоя мощь!

Джошуа несколько раз глубоко вздохнул и снова подступился к решётке. Закрыв глаза, он схватился за прутья. Металл на ощупь был твёрдый и холодный, но он потянул, представляя прутья хрупкими, будто стебельки. Когда он открыл глаза, часть прутьев была выломана из решётки, и в образовавшуюся неровную дыру он вполне мог пролезть.

Когда он оказался по другую сторону решётки, Джошуа почувствовал, как туннель сжимается, вдруг становясь очень узким.

— Слишком тесно, — сказал он Голосу.

— Почему ты видишь везде сплошные препятствия, Джошуа? Ты вечно жалуешься.

— Прости, — извинился Джошуа. Он послушно сосредоточился, сделав себя маленьким и ловким, почти бескостным. После этого он с лёгкостью пополз по узкому проходу.

— Молодец. Видишь, для такого, как ты, нет ничего невозможного.

Джошуа ухмыльнулся, радуясь похвале Голоса, и продолжил двигаться по извилистому туннелю.

Казалось, целую вечность Джошуа пробирался по узкому туннелю, изобиловавшему поворотами и всё время уходившему вниз. Однако вот туннель закончился, и Джошуа упал с небольшой высоты. С глухим хлюпаньем он приземлился и, когда его глаза привыкли к тусклому свету, увидел, что стоит по колено в грязной воде на дне глубокой ямы. От вони резало глаза, а к горлу подступила желчь.

Юноша, оглядываясь в полумраке, сделал несколько шагов. Справа от него из грязи выросла громадная бесформенная тварь, со склизкой шкуры которой стекала грязная вода. Из темноты на него вылупились маленькие глазки, а складки жира скрывали истинные очертания существа. Оно потянулось к нему гибким щупальцем, издав жалобный писк. Джошуа с отвращением отпихнул щупальце.

— Мне больше не нравится это приключение, — сообщил он Голосу, чувствуя тошноту и усталость.

— Это — твоя цель, Джошуа. Убей её и сможешь вернуться домой.

— Почему ты всегда требуешь, чтобы я что-то разрушил? — спросил Джошуа. — Ты вечно подталкивал меня вернуться в деревню и убить там всех, всегда говорил, что я должен убивать других, чтобы выжить. Почему?

— Потому что так должно быть. Чтобы мы получили власть, принадлежащую нам по праву, нужно избавиться от тех, кто нам противостоит. Люди всегда охотно пойдут за вождём, но нужно устранить нынешнего вождя, прежде чем ты сможешь им стать.

— Но я вовсе не хочу быть чьим-то вождём, — угрюмо заявил Джошуа. Болотная тварь рядом вжалась в стену, что-то негромко булькая.

— Тогда убей эту тварь, и мы пойдём домой. Я больше не стану говорить с тобой. Ты останешься в пустоши один — без друзей, без дома, никому не нужным бродягой. Ты этого хочешь?

— Я бы привык к одиночеству, — возразил Джошуа, уставившись на топкую землю, из которой пузырьками выходил газ.

— Ты привык бы к одиночеству? А сколько ты плакал в первый год в пустоши? А как часто стоял на вершине утёса в Кору и хотел спрыгнуть? А как часто ты хотел вернуться к родным, мечтал о том, что они примут тебя с улыбками и распростёртыми объятьями? Этому не бывать, Джошуа. Ты всегда будешь один, если не позволишь мне помочь тебе. Никогда не познаешь дружбы. Никогда не встретишь красивую девушку и не будешь с ней бродить по рынку, покупая подарки друг для друга. Никогда не встретишь желанную женщину и не женишься на ней, к вящей радости родных. Тебя презирают, ненавидят, боятся. Ты изгнанник, угроза, мутант. Ты спелся с демонами! Ты предал Императора! Ты навлечёшь гибель на тех, кого любил и кто любил тебя!

— Это ложь! Ложь! — закричал Джошуа и его голос отразился от сырых стен ямы.

— Они так о тебе и думали, гадёныш ты мелкий. Ты был слабаком, ошибкой. Они не могли не хотеть избавиться от тебя! Теперь ты не можешь не избавиться от них!

С воем Джошуа бросился на жирную тварь из ямы, и его пальцы сжались на её горле, покрытом складками дряблой плоти.

— Они никогда не понимали! — кричал он. — Это была не моя вина! Я не делал ничего дурного! Я не хотел быть таким! Они должны были меня выслушать! Я пытался им сказать! Пытался! Будь они прокляты! Я никогда не делал ничего дурного! Я не навредил бы никому!

Крики Джошуа превратились в дикий неразборчивый вой, в котором он изливал всю накопившуюся злобу и горечь. Отчаяние, какое знает лишь брошенный ребёнок, долгим воплем баньши отражалось от стенок ямы.

Пальцы завывающего Джошуа всё крепче и крепче стискивали глотку чудовища, медленно удушая его. Хилые лапки бешено молотили по грязи, забрызгивая всё вокруг поганой жидкостью. Весь гнев и вся ненависть Джошуа перешли в его руки, наделяя их нечеловеческой силой. В конце концов он сломал твари шею, и её щупальца безвольно упали в мутную воду. Из уголка жирных губ потекла струйка слизи.

Джошуа разжал хватку и в ужасе отшатнулся, глядя на медленно тонущий в грязи труп.

— Я ухожу, — сообщил он Голосу в голове, тяжело дыша и дрожа от пережитого. — Мне не нравятся твои приключения. Мне не нравится то, что ты мне говоришь и что заставил сделать. Я не хочу больше тебя слышать. Я научусь справляться со своей жизнью без твоего ядовитого шёпота в ушах. Я больше не хочу чувствовать такой стыд, как сейчас. Верни меня домой и оставь навсегда.

— Как пожелаешь, Джошуа. Ты уже сделал всё, что мне нужно. Просто представь себя в лесу, и ты покинешь это место. Ты больше не услышишь меня. Но я буду рядом, уж будь уверен.

Джошуа резко проснулся, открыв глаза. Сперва он не понял, где очутился. Вокруг была буйная зелень, а сам он спиной упирался в толстый ствол дерева, чьи ветви качались высоко над ним. Оглядевшись, он увидел высокую стену вокруг, и только с одной стороны были резные ворота в виде оскалившейся морды.

Джошуа с удивлением понял, что это, должно быть, сад во дворце имперского командующего Ри. Если бы его здесь поймали, то посадили бы в тюрьму, невзирая на малолетство. Он быстро встал, спрятавшись от ворот за деревом.

Как он сюда попал? Он спал, но не мог вспомнить, что за сон видел — тот ускользнул, будто утренняя дымка. И почему стражники не обнаружили его спящим и отрешённым от мира прямо посреди сада?

Пытаясь успокоиться, Джошуа расслабился, позволив разуму вылететь из оков тела, как учил его Голос. Он нашёл неподалёку группу стражников и почувствовал их возбуждение. Он осторожно прикоснулся к их умам, по очереди и на мгновение, чтобы они не почувствовали его.

Лазружья их не брали…

Просто сожгли их, милостивый Император. Трупы повсюду…

Даже крыса бы не пробралась в спальню имперского командующего…

Часовых на воротах зарубили…

Задушен, шея сломана. Что за человек это сделал…

Никто не смог бы выломать решётку без тяжёлой техники…

С тех пор не видели ни того, ни другого. Просто бесследно исчезли…

Кто-то убил имперского командующего? Мысли Джошуа путались. Ему пришлось бы худо, если бы его здесь нашли сразу после убийства имперского командующего. Могут подумать, что он к этому причастен.

Пока он осматривался, отчаянно ища выход, Джошуа вдруг кое-что вспомнил. Промозглый лес из сновидения был искажённым отображением сада вокруг. Это что же, был он? Всё началось здесь?

Он закрыл глаза и зарылся лицом в ладони. Проповедники всегда предупреждали о том, что демоны Искажения могли захватить человека, заставить его совершать подобное. У Джошуа закружилась голова.

Они рассказывали о… о древних бесформенных обитателях Эмпирея, которые были созданы из грехов нечистых и жаждали добраться до реальности, как голодающий — до хлеба. Они не были способны просто войти в мир живых, но вместо этого управляли ничего не подозревающими смертными, а иногда и покорными слугами, чтобы те помогли им прорваться сквозь границу между мирами.

Они стремились править всеми остальными, подчинять их своим неестественным и порочным желаниям и нуждам. Поэтому они выискивали ведьм и колдунов — лучшие орудия для чудовищных целей. Потому-то инквизиция и Церковь всегда охотились за волшебниками.

Но Голос постоянно говорил Джошуа, что это не так! Что это всё ложь, распространяемая имперскими властями, которые боятся могущества благословенных. Мысли всё путались, но сквозь торопливые раздумья пробивался странный металлический запах крови.

Открыв глаза, он огляделся, но ничего не заметил. Затем он впервые посмотрел на свои руки. Они были красными от засохшей крови.

Голос, оставшийся его единственным другом после того, как все остальные отвернулись от него, солгал ему, лгал с самого начала. Он попросту использовал его, манипулировал им. А теперь он вынудил его сделать кошмарную вещь и бросил, как до того бросила семья. Среди каменных стен раздался вой, рождённый страхом и отчаянием.

А в Искажении что-то смеялось.

---

Перевод авторский.

Источник: "The Dark Imperium" (2001).

Благодарность за вычитку — Kavem и Soth.

Благодарность за поддержку — Sinmara.